Роман Воспенников смело мог бы встать в один ряд с героями русской классики, и никто бы не заметил, ведь каждая его черта знакома нам со школы: он собрал в себе всех, от Печорина и Кирсанова до Мышкина, от одного взяв смелость, граничащую с безумством, от другого благодушие, от третьего христианскую веру. Судьба Романа как персонажа была бы, впрочем, непримечательна, она затерялась бы в потоке эпигонов, пытающихся повторить литературный триумф XIX века. Все было бы так, если бы в конце его не поджидала деконструкция.
До поры до времени ни одно предложение не заставит вас очнуться и вспомнить, что роман написан в конце двадцатого, а не девятнадцатого века. Уездная романтика, споры о будущем России, любовь ушедшая, любовь грядущая… Все это знакомо русскому читателю почти на генетическом уровне.
И что может шокировать такого читателя больше, чем резкий переход от идиллии пасторальной жизни к насилию, грязи и абсурду? Сорокин в своих лучших традициях ведет нас от привычных сюжетных, языковых и культурных конструктов к миру хаоса и разрушений. И мы ведемся, всегда зная, что нас ждет впереди, а потом все равно с неверием смотрим, как рушатся стены храма классической литературы.
